Загрузка...
Уполномоченный при Президенте России по защите прав предпринимателей Борис Титов направил министру юстиции Константину Чуйченко отзыв на разработанный Минюстом проект изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.
Законопроект стал результатом исполнения недавнего поручения Владимира Путина, он призван четче регламентировать особенности избрания меры пресечения для предпринимателей, а также вопросы продления сроков их содержания под стражей и сроков следствия. Но, несмотря на ряд полезных мер, предлагаемые изменения недостаточно эффективны и не позволят в полной мере решить поставленные Президентом задачи, полагает Титов.
До сих пор – несмотря на корректировку текста ч. 1.1 ст. 108 УПК, описывающей специфику выбора меры пресечения для предпринимателей, несмотря на неоднократные разъяснения Верховного Суда РФ – ключевым моментом в применении всех определенных законом особых условий остается то, признает ли следствие и/или суд инкриминируемые деяния относящимися к предпринимательской деятельности. В результате, во многих случаях механизмы, направленные на защиту предпринимателей, не срабатывают. Это относится не только к ст. 108 УПК, но и к статьям 81.1 (порядок признания предметов и документов вещественными доказательствами), 164 (общие правила производства следственных действий), 164.1 (особенности изъятия электронных носителей).
Рассматриваемый законопроект данной проблемы не решает, пишет Борис Титов. В нем предлагается, чтобы следователь во вносимом в суд ходатайстве подтверждал (очевидно, аргументируя ее) свою позицию насчет отнесения или неотнесения деяния к предпринимательской деятельности. Но эффективность как этой нормы, как и той, которая действует сейчас, крайне зависит от правоприменительной практики.
«Для решения главного вопроса – как поставить барьер для заключения предпринимателей в СИЗО – можно было бы ввести простую и недвусмысленную формулу, – полагает Борис Титов. – Если обвинение предъявляется по любой из статей раздела VIII Уголовного кодекса РФ («Преступления в сфере экономики»), если оно не сопряжено с насилием, и если обвиняемый обладает официальным статусом предпринимателя (ИП либо член органа управления коммерческой организации), предварительное заключение назначаться не может в принципе. Конечно, при условии соблюдения дополнительных параметров, оговоренных в ч. 1 ст.108 УПК – у обвиняемого есть постоянное место жительства в России, он не нарушал ранее избранную меру пресечения, не скрывался от следствия. Предусмотренное пунктом 2 этой части неустановление личности отпадает, так как установление статуса лица без личности невозможно. Однако законопроект идет по другому пути».
Уполномоченный особо отметил, что обстоятельство «уклонения от правосудия» требует дополнительного прояснения. «Практика показывает, что к скрывающимся относят и тех, кто даже не подозревает о своем уголовном преследовании (в том числе именно для того, чтобы создать основания для помещения в СИЗО), – пишет Титов. – Возможно, целесообразно обязать суды при указании в ходатайстве на обстоятельства, предусмотренные пунктом 4 части 1 статьи 108 УПК РФ, дополнительно рассматривать обоснованность объявления в розыск».
«Не нашла решения проблема, когда в период ведения следствия сторона защиты представляет доказательства, позволяющие отнести инкриминируемые деяния к сфере предпринимательской деятельности, но у суда, который при принятии решения об избрании меры пресечения уже установил отсутствие такой связи, нет обязанности заново рассматривать этот вопрос», – подчеркивает Уполномоченный.
Наконец, в законопроекте не обеспечивается приоритетное избрание иных мер пресечения. Титов предложил включить в УПК формулировку, согласно которой для предпринимателей, совершивших преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (используя действующую формулировку), при отсутствии обстоятельств, указанных в пунктах 1-4 части 1 ст. 108 УК РФ, в обязательном порядке избирается залог (при готовности стороны защиты) или запрет определенных действий.
«Подчеркнем – не домашний арест, потому что домашний арест все равно не позволяет управлять предприятием, наносит вред бизнес-процессам, отражается на судьбе сотрудников», – уточнил Уполномоченный.
