Загрузка...
Накануне, 21 февраля, президент Владимир Путин принял участие в пленарном заседании Форума будущих технологий. Мероприятие проходит в Центре международной торговли в Москве. Тема дискуссии – новые материалы и химия. В этом году запускается одноимённый национальный проект технологического лидерства. Его цель – создание инфраструктуры и условий для производства химической и биотехнологической продукции, которые напрямую затрагивают вопросы развития отечественного здравоохранения.
Часть дискуссии, которая будет интересна медицинскому сообществу и широкой общественности мы публикуем по стенограмме.
В дискуссии приняли участие:
- президент Национального исследовательского центра «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук;
- руководитель лаборатории ФГБУН Института органической химии имени Н.Д. Зелинского Российской академии наук, доктор химических наук Валентин Анаников;
- помощник президента Национального исследовательского центра «Курчатовский институт» Владислав Антипов;
- начальник лаборатории материаловедения и исследования свойств материалов НИИ НПО «Луч», кандидат химических наук Надежда Потехина и руководитель научной группы Российского квантового центра, заведующий лабораторией физики магнитных гетероструктур и спинтроники для энергосберегающих информационных технологий ФГАОУ ВО «Московский физико-технический институт (государственный университет)», доктор физико-математических наук Александр Чернов;
- генеральный директор Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом» Алексей Лихачев.
Президент также посетил выставку передовых разработок на площадке Форума будущих технологий.
***
ПУТИН
Рад приветствовать участников третьего международного Форума будущих технологий. По сложившейся традиции здесь, на этой площадке, намечаются передовые рубежи научного поиска, обсуждаются идеи, которые ещё только кристаллизуются, взвешиваются в лабораториях и научных центрах, но совсем скоро, я в этом нисколько не сомневаюсь, будут преображать и преобразят мир.
Тема нынешнего форума – химия и применение новых материалов. Это действительно обширные, как часто говорят сегодня, сквозные направления, они во многом определяют движение человечества вперёд, осуществление самых смелых замыслов инженеров и конструкторов.
Сейчас в этих областях происходят стремительные изменения, которые, в свою очередь, создают почву, «подстёгивают» следующие, ещё более революционные открытия – в здравоохранении, промышленности, в микроэлектронике, в создании беспилотных систем, во всех без исключения сферах.
Совершенно очевидно: чтобы быть в числе лидеров по ключевым направлениям научно-технологического развития, а именно такую задачу мы ставим перед собой, нам нужно добиться в том числе превосходства в области химии и в создании новых материалов.
Это означает, что нужно предлагать конкурентные и по цене, и качеству, а главное – инновационные решения и продукты, иметь собственные, уникальные технологические ключи, которые позволят выпускать, экспортировать на глобальные рынки не первичное сырьё, а продукцию самых высоких стандартов.
Особо отмечу, что в нашей истории есть опыт решения задач такого же масштаба и такого же значения. В 60–70-е годы XX века во многом благодаря усилиям Леонида Костандова – это имя мало кто знает сегодня, мало кто помнит, но в среде специалистов наверняка сразу отреагируют на эту фамилию и имя. Он был Министром химической промышленности СССР. Вот тогда были запущены сотни, именно сотни передовых заводов, созданы специализированные научные институты и конструкторские бюро. По общему объёму производства советский химпром занимал первое место в Европе и второе в мире.
Однако это наследие во многом было растрачено и растранжирено. Говорю это с огромным сожалением. Стыдно, честно говоря, стыдно перед теми людьми, которые всю свою жизнь положили на то, чтобы создать химическую промышленность Советского Союза, работали на будущие поколения, жили в кабинетах, а кабинеты свои перенесли «на колёса». Жили в железнодорожных вагончиках, переезжая по всей огромной территории Советского Союза – из одной республики в другую. Недоедали, недосыпали, создавали химическую промышленность СССР.
К сожалению, после распада Советского Союза были остановлены, а порой и просто разрушены важнейшие предприятия, их оборудование было вывезено, порезано на металлолом. Вместе с деградацией собственной химической индустрии мы попали и в сильную внешнюю зависимость, утратили значительную часть промышленного, технологического суверенитета, поэтому на своём негативном опыте понимаем, к каким проблемам системного характера приводит уязвимость в области химии.
Пришлось в буквальном смысле пересобирать заново многие технологические и производственные цепочки, строить новые предприятия, чтобы самостоятельно производить продукты глубокой переработки. Так, в Тюменской области на базе Тобольского нефтехимического комбината были построены новые мощности, и в 2019 году запущен современный нефтехимический комбинат «ЗапСибНефтехим». Ведётся строительство «Амурского газохимического комплекса», других предприятий, что позволит уже в ближайшие годы значительно нарастить выпуск полимеров – ключевого продукта нефте- и газохимии.
Добавлю также, что после очистки, рекультивации территории в городе Усолье-Сибирском в Иркутской области планируем создать здесь современный федеральный центр мало- и среднетоннажной химии. Для людей, не связанных напрямую, далёких от специфики отрасли, скажу, что речь идёт о выпуске в небольших, но необходимых объёмах специальной химической продукции – смол, растворителей и так далее, – без которой попросту невозможно развитие микроэлектроники, фармацевтики, многих других критически важных сфер.
Также сквозным направлением являются и катализаторы. Это основа основ химии – вещества, которые определяют скорость реакции. Важно обеспечить не только разработку, но и последующее тестирование, опытное производство, а затем и широкое промышленное использование и масштабирование отечественных решений.
Для поддержки таких проектов на базе знаменитого Института катализа имени Борескова в Новосибирске уже формируется специальный научно-технологический кластер. Это серьёзный шаг в развитии всей сибирской научной агломерации как одного из ключевых центров создания технологий будущего в области химии.
<…>
В области новых материалов и химии в текущем году запущен новый национальный проект технологического лидерства. Только из федерального бюджета на его реализацию с 2025 года до 2030 год планируется выделить почти 170 миллиардов рублей. При этом сумма инвестиций компаний реального сектора экономики может составить порядка одного триллиона рублей. Думаю, что это вполне, абсолютно реалистичная вещь. Я встречаюсь иногда с руководителями и собственниками компаний, у них очень такие амбициозные, хорошие планы. И мне нравится такой настрой – глаза горят у людей. Здорово, будем поддерживать и дальше настраивать механизмы поддержки частных инвестиций, в том числе в сектор исследований и разработок.
Уже не раз говорил, что внешние проблемы, санкции при всех вызовах и сложностях для нас сыграли важную стимулирующую роль. Российские компании теперь всё чаще обращаются к нашим учёным и такую помощь от них получают. Причём отечественные решения часто оказываются эффективнее зарубежных аналогов.
Чтобы обеспечить современную правовую основу для кооперации исследователей и квалифицированных заказчиков, принят закон «О технологической политике», он вступает в силу летом текущего года.
Уже говорил и ставил такую задачу – вместе с бизнесом нам нужно нарастить финансирование науки до двух процентов ВВП. Крайне важно направить все дополнительные ресурсы на поддержку именно перспективных, прорывных направлений научно-технологического развития. Так, в области химии и новых материалов было бы недальновидно и ошибочно довольствоваться только простым замещением технологических процессов, которые уже освоены где-то там, за рубежом. Что важно, разумеется, нужно всё иметь в виду, все достижения использовать, но свои платформы нужно развивать. Коллеги мне обещали, что сейчас на специализированной выставке покажут, как мы идём, куда двигаемся.
<…>
Я уже сказал об этом, ещё несколько примеров: чтобы развивать машино- и авиастроение, ракетно-космическую программу, нам понадобятся композитные материалы и сплавы с уникальными характеристиками. Новые средства защиты растений – из другой области – для решения задач продовольственной безопасности. Новые соединения, биоматериалы и прототипы органов и тканей человека – для внедрения передовых методов лечения в здравоохранении.
Повторю, я назвал лишь отдельные направления. При этом отсутствие результатов даже по одному из них, вот что хочу особо подчеркнуть, что называется, как за ниточку потянет вниз и все другие проекты.
По всем ключевым технологическим направлениям нужно выстраивать всестороннюю координацию, безусловную взаимосвязь всех наших шагов и мероприятий. Предлагаю обеспечить надведомственный механизм управления технологическим развитием и прошу Правительство предложить соответствующие структурные решения.
<…>
Важно, чтобы глобальное развитие было справедливым и сбалансированным, поэтому необходимо добиваться дальнейшего индустриального, технологического прогресса, при этом снижая негативное воздействие на окружающую среду, сохраняя хрупкую экосистему планеты, её животный и растительный мир. Конечно, мы будем исходить из необходимости применять именно такие технологии. Не случайно в центре особого внимания сейчас – передовые решения в сфере генетики, био- и природоподобных технологий, а также создание материалов, которые воспроизводят процессы живых систем.
В целом речь о формировании принципиально нового явления, новой реальности – биоэкономики. Эта тема важнейшая, ключевая с точки зрения качества глобального роста. Предлагаю посвятить вопросам биоэкономики следующий Форум будущих технологий. Если, конечно, коллеги сочтут это возможным и интересным. Мы приглашаем к участию в нём представителей науки, образования, бизнеса со всего мира. Мы открыты для сотрудничества.
<…>
Фото: Сергей Бобылёв, ТАСС / www.kremlin.ru
КОВАЛЬЧУК
Сегодняшний технологический мир устроен очень просто: мы отрезаем, мы идем сверху вниз. Мы отрезаем лишнее: дерево срубили, ветки отрубили, бревно отрубили – брус, дальше паркет и так далее. Сделали слиток, поставили на станок, все лишнее отрезали. При сегодняшнем способе производства до 80 процентов энергии и материи идет в отвал, по сути, на загрязнение окружающей среды. А природа очень экономна, она из зерна выращивает огромное дерево – эвкалипт или баобаб, из клетки – живое существо.
Так вот аддитивные технологии – это наглядный пример того, как сама технологическая логика развития привела нас к созданию воспроизведения природоподобного принципа. Мы мелкий порошок кристаллизуем или сплавляем с помощью лазера, электронного пучка, создавая уникальные вещи. И в этом смысле это ключевой вызов современности – создание аддитивных технологий природоподобных.
И вторая вещь. Когда я был студентом или начинал научную работу, 90 процентов статей касались полупроводников, а сегодня 90 процентов касаются живой жизни. И поэтому создание биоподобных, биосовместимых материалов является вторым ключевым направлением.
АНТИПОВ
Конечно, сегодня человечество входит в эру биоматериалов. То, что вчера казалось фантастикой, сегодня уже находит свое применение в медицине. В Курчатовском институте разработаны биоподобные материалы, и для регенеративной медицины из этих материалов изготавливаются уникальные изделия – это и искусственная трахея, и каркас сердца, и многое-многое другое.
<…>
Надо отметить, что XXI век стал веком бурного развития аддитивных технологий, поскольку они позволяют создавать изделия с бионическим дизайном за счет послойного наращивания. Это невозможно достичь традиционными технологиями. В Курчатовском институте создан замкнутый цикл аддитивного производства, что позволило уже сегодня изготавливать серийные детали для различных отраслей промышленности: это и транспортное машиностроение, и топливно-энергетический комплекс, и медицина.
Владислав Антипов. Фото: Сергей Бобылёв, ТАСС / www.kremlin.ru
Сегодня ежегодно на опытном производстве Курчатовского института изготавливается более 10 тысяч деталей аддитивного производства. Надо сказать, что за научную составляющую отвечает Курчатовский институт: разрабатываются исходные материалы, технологии синтеза, осуществляется трансфер технологий.
Дальнейшее внедрение и промышленное освоение данных технологий, конечно же, целесообразно производить с участием государственной корпорации «Росатом», которая имеет в этом плане мощный потенциал.
Таким образом Курчатовский институт сформирует все необходимые научно-технические заделы, а государственная корпорация «Росатом» уже обеспечит их ускоренное внедрение в производство.
<…>
ПУТИН
Я хочу поблагодарить «Курчатник» за то, что делается. Вы назвали только часть тех работ, которые проводятся в «Курчатнике», но их гораздо больше. Неожиданно совершенно «Курчатник» занялся генетикой – и эффективно работает по этому направлению, насколько мне известно.
<…>
Скорость принятия решений и скорость изготовления необходимого оборудования тоже резко увеличиваются с использованием современных технологий, в том числе аддитивных технологий, использования искусственного интеллекта. Впечатляет, безусловно.
<…>
КОВАЛЬЧУК
Я хочу предоставить слово Александру Игоревичу Чернову, руководителю научной группы Российского квантового центра. Перед тем как он будет рассказывать о графене, буквально очень кратко скажу одну вещь.
У нас в таблице Менделеева есть огромное количество элементов, но есть всего четыре элемента, которые очень сильно выделяются, – это кислород, водород, азот и углерод. Они выделяются по целому ряду соображений.
Первое. Если мы возьмём биологическую субстанцию, то нет биологической субстанции, где бы не было этих четырёх элементов. Неорганика, металлы – более простые, мы – более сложные, но у нас обязательно есть водород, кислород, углерод и азот.
ПУТИН
И деньги нужны ещё.
КОВАЛЬЧУК
Деньги – это уже следующий этап. Надо сначала, чтобы были эти элементы.
Но теперь что важно? Эти элементы уникальны, потому что, смотрите, водород и кислород – это, с одной стороны, вода, вообще необъяснимая вещь, а с другой стороны – гремучий газ.
Дальше. Кислород – это окислитель. Всё горение происходит благодаря ему, и наше с вами старение – это тоже процесс окисления. Кислород играет в свободных радикалах главную роль.
Теперь азот – это энергонасыщенный материал. Это удобрения и взрывчатка, любая взрывчатка. А если его ещё сжать, например, на алмазных наковальнях, то запас энергии вообще к атомной приближается. Это азот.
А углерод – вообще уникальный материал. С одной стороны, это алмаз – самый твёрдый материал, а с другой стороны, это графит, высокотемпературное дело. А с третьей стороны, это фуллерен, сложнейшая вещь, и графен. Это такая сеточка, однослойный атом, за которую наши соотечественники получили Нобелевскую премию.
ПУТИН
Толщиной в один слой. Но мы же дальше пошли и на этот слой ещё что-то накладываем. Вы нам сейчас про это расскажете, да?
ЧЕРНОВ
Да, всё верно.
Представьте, что ваш смартфон может анализировать дыхание и мгновенно определять первые признаки болезни. Либо что у вас на одежде есть сенсор, который сообщит вам о загрязнении окружающей среды, когда вы на прогулке. Это звучит немного фантастично, но на самом деле эти технологии уже развиваются, и ключ к ним – это двумерные материалы.
Наша лаборатория в Российском квантовом центре МФТИ занимается созданием устройств на основе двумерных материалов, таких как графен, который уже представили. Это кристалл углерода толщиной в один атом. И действительно, за новаторские эксперименты с этим материалом в 2010 году Андрею Гейму и Константину Новосёлову вручили Нобелевскую премию.
Встаёт вопрос: что же с тех пор нового произошло? Сегодня мы работаем не только с графеном, мы используем и другие, большое количество других двумерных материалов тоже толщиной в один или несколько атомов. Мы можем складывать их друг с другом, поворачивать на различные углы, то есть создавать новые материалы, буквально как конструктор. Эти новые материалы обладают новыми свойствами, что самое важное, можно подстраивать под определённые задачи.
В нашей лаборатории мы занимаемся фундаментальными исследованиями, то есть исследуем физику процессов, какие-то новые эффекты, и эта работа уже принесла свои плоды.
<…>
Технологии на основе двумерных материалов можно использовать и в медицинских технологиях. Создаются биосенсоры на основе двумерных материалов для детектирования биомаркеров заболеваний как в крови, так и в дыхании.
Благодаря тому, что они малого размера и гибкие, их можно встроить в носимую электронику либо в одежду и непрерывно мониторить, например, дыхание человека. Уже существуют высокочувствительные сенсоры на графене, и они детектируют на ранних стадиях такие заболевания, как рак лёгких и туберкулёз, анализируют дыхание человека.
Наш пример показывает, что изучение новых материалов и эффектов, которые в них происходят, позволяет создавать что-то принципиально новое, то есть не повторять старые технологии, не как-то их модернизировать, а получать устройства, которые значительно превосходят по своим характеристикам существующие аналоги.
Мне кажется, что принципиально важно поддерживать именно фундаментальную науку, которая даёт миру эти открытия, которые уже затем позволяют создавать устройства – и, как принято говорить, они позволяют, благодаря своим уникальным характеристикам, обогнать на повороте, добиться лидирующих позиций и как результат достичь отечественных высокотехнологичных продуктов.
Я бы хотел отметить два момента. Во-первых, хотелось бы, чтобы с запросом на такие материалы с какими-то характеристиками приходили индустриальные партнёры. То есть они, например, говорили бы нам, какие нужны параметры, какие материалы им интересны. Мне кажется, в таком случае быстрее получатся устройства, которые можно внедрить. Я знаю, что в этом направлении уже ведётся определённая работа.
Александр Чернов. Фото: Сергей Бобылёв, ТАСС / www.kremlin.ru
Я бы ещё все-таки хотел осветить, как я это вижу, как можно было бы решить эту задачу. Её можно было бы решить созданием некой цифровой платформы, я бы даже сказал, маркетплейса, на котором встречались бы научные коллективы и индустриальные заказчики и пытались найти общий язык. Я знаю, что непосредственно такие работы уже ведутся, и хочется надеяться, чтобы их поддержали и дальше.
Второй момент, который хотелось бы отразить, – это то, что переход от одного уникального устройства к серийному производству, безусловно, требует отладки каких-то технологических процессов. Обычно это происходит в «чистой зоне» университета либо в центре коллективного пользования. В МФТИ у нас есть доступ к «чистой зоне», там мы можем собрать устройство, потом его протестировать, например, опубликовать статью, и студенты, аспиранты будут очень рады, поскольку они легко могут защитить диплом и диссертацию.
Однако, если вы хотите перейти от одного устройства, которое обладает уникальными свойствами, которое было создано в лаборатории и которое сделал какой-то очень талантливый молодой исследователь, например, к десяти с одинаковыми параметрами, это требует наладки этого технологического процесса.
Почему я так говорю? Потому что, например, в Российском квантовом центре и в МФТИ наши коллеги успешно проходят этот путь. Но в масштабах страны, мне кажется, эту задачу можно было бы решить, если бы создавались некие площадки, платформы, где можно было бы отработать эти технологические процессы, например, в коллаборации между вузами либо коллаборации между вузом и индустриальным партнёром. Такие центры позволяли бы делать трансфер технологий и делали бы проще достижение Ваших майских указов в сфере технологического лидерства.
ПУТИН
Я сейчас не буду вдаваться в сферу сенсоров – это чрезвычайно важное направление с широким спектром применения. Слава богу, у нас это направление развивается, в том числе с вашей помощью.
Что касается создания цифровых платформ, где могли бы взаимодействовать и обмениваться информацией, видеть запросы на индустриальных партнёров и возможности наших научных школ и производителей, – это очень важно. Если этого не хватает, то это, конечно, надо сделать. Я сейчас обращаюсь к своим коллегам из Правительства, из Академии наук: надо объединить усилия. Это не сложно и точно должно быть сделано. Прошу на это обратить внимание.
По поводу загрязнения окружающей среды. Вы сказали, что [можно] иметь сенсор, который во время прогулки нам говорил бы о том, какова окружающая среда вокруг и так далее. Вы знаете, это очень важно, особенно если всё благополучно. Но у нас иногда… Самый простой прибор – это нос. Когда люди выходят недалеко от свалок, здесь не нужно никаких сенсоров: такой запах идёт от этих свалок, что и так всё ясно.
Тем не менее сфера применения того, чем вы занимаетесь, конечно, очень большая. Когда Вы сейчас сказали, что можно на ранней стадии диагностировать просто по анализу дыхания человека, допустим, какие-то онкологические заболевания лёгких или ещё что-то – конечно, это революция, это просто революция. Всё сделаем, чтобы вам помочь.
КОВАЛЬЧУК
Владимир Владимирович, сенсоры как минимум нужны на то, что не пахнет, что носом не определить.
Вы знаете, я хотел бы сказать только одно слово по этому поводу, напомнить. Когда говорят о платформе – это очень важная вещь, но у нас академическая модель науки, не вузовская. Я хочу напомнить, что Физико-технический институт изначально, когда он создавался, был задуман очень просто: каждый факультет, каждая часть имели базовую организацию в виде крупного научного центра. В этом и была сила физтеховской школы.
Мне кажется, что сегодня, занимаясь платформами, что крайне важно, современно, – и цифрой, и искусственным интеллектом, надо не забыть, восстановить и поддержать эту систему. Потому что самый простой путь внедрения результатов фундаментальных наук – это контакт с реальным институтом, который создаёт то, что используется в промышленности. Этот наш крайне важный и востребованный советский опыт, почему Физтех и ценится так во всём мире. Мне кажется, что надо это поддержать всячески, и это будет правильно.
<…>
АНАНИКОВ
Сейчас важное влияние на развитие химии оказывает приложение искусственного интеллекта и цифрового моделирования. Вокруг искусственного интеллекта много шумихи, возможно, много даже завышенных ожиданий. Кто не слышал про искусственный интеллект? Все уже слышали по многу раз, но очень важно в этой шумихе не пропустить ответственный поворотный момент, который именно сейчас в этой области назревает.
Сейчас для искусственного интеллекта наступает так называемая эпоха для. Искусственный интеллект перестаёт быть самоцелью, он становится инструментом для развития практических задач: искусственныйинтеллект для химической промышленности, искусственный интеллект для медицины, искусственный интеллект для решения вопросов экологии. Мы вплотную подходим к новому технологическому этапу, когда применение цифровых алгоритмов является ускорителем для инновационного развития.
<…>
Если говорить о проектах в области цифровой химии, такой проект «Цифровая химия» реализуется при поддержке Минобрнауки, там крупные гранты. Он реализуется в Институте органической химии имени Н.Д.Зелинского Российской академии наук, направлен на внедрение цифровых алгоритмов в химию и создание новых химических технологий. Был разработан самый активный в мире гетерогенный катализатор для реакций кросс-сочетания. Эти реакции востребованы в синтезе лекарственных препаратов, в получении материалов для энергетики и новых интеллектуальных материалов. Этот рекорд уже два года держится.
Впервые разработана нейронная сеть, которая по фотографии вещества определяет его химическую формулу.
<…>
Теперь проблема, о которой я хотел бы поговорить. Ключевая проблема, камень преткновения для многих химических проектов – это масштабирование химического синтеза. Наши научные проекты с большой эффективностью дают уникальные материалы с очень полезными практическими свойствами, но в количестве граммов. Нам надо научиться быстро переходить от граммов к тоннам.
Именно технологии масштабирования – камень преткновения для многих проектов. У нас не так много целенаправленных исследований по разработке технологий масштабирования, особенно по созданию универсальных технологий масштабирования, которые потом можно было бы применять для большого количества химических процессов.
Это отчётливо видно для малотоннажной и микротоннажной химии. Это область, где синтезируются вещества в количествах от нескольких тонн до тысяч тонн, но их нужно очень много. Ассортимент этих веществ очень большой, их несколько сотен, их количество будет всё время пополняться, и здесь нужно научиться очень быстро масштабировать химический синтез. Здесь нейронные сети и приложения искусственного интеллекта могут сыграть решающую роль.
Валентин Анаников. Фото: Сергей Бобылёв, ТАСС / www.kremlin.ru
Искусственный интеллект – это объединяющая технология. С помощью искусственного интеллекта можно моделировать материал, катализатор для его синтеза. Что очень важно, можно создать цифровую копию реактора, где этот химический синтез можно осуществить. Для микротоннажной химии этот реактор небольшой, его можно полностью напечатать в камере 3D-принтера.
Это революционная возможность. Традиционная сборка реакторов из множества компонентов – их надо заказывать, распределять эти заказы, потом ещё собирать все вместе. Здесь цифровая копия сразу превращается в химический реактор. Это очень важная роль искусственного интеллекта, он может ускорить внедрение результатов научных исследований на практике, причём для этого у нас есть сейчас все возможности.
Со своей стороны обращаюсь с предложением обратить на это внимание, возможно, создать программу целенаправленной поддержки внедрения цифровых инструментов для решения задач, которые стоят в химии, и для масштабирования химических реакций.
В заключение хочется сказать несколько слов. Наверное, некоторые идеи и некоторые проекты, которые вытекают из искусственного интеллекта, кажутся фантастичными, но то, что было фантастикой вчера, является реальностью сегодня.
Понятно, что сейчас нам нужно догонять, навёрстывать и замещать различные технологии, в химии по крайней мере. Но самый лучший способ догнать – это сыграть на опережение. Если мы вовремя прагматичным образом всё самое ценное, что даёт искусственный интеллект, внедрим на практике, это ускорит наше технологическое развитие, поможет нам сделать технологический рывок и прочнее свяжет между собой науку и промышленность.
ПУТИН
Валентин Павлович, скажите, пожалуйста, а что нужно для того, чтобы создать программу цифровых инструментов? Для тиражирования тех технологий, о которых Вы сказали, что нужно сделать? Кто конкретно и что конкретно должен сделать, чтобы она была создана? Потому что вопрос очень важный, чрезвычайно важный. Малотоннажная, микротоннажная химия – это просто то, что надо сейчас.
АНАНИКОВ
Нужно разработать нейронную сеть, которая по химической реакции будет моделировать химический реактор. Такие разработки уже начаты, и успешные примеры есть. Нужно собрать достаточный массив данных по химическим реакциям, по катализаторам и по конструкции реакторов. Потом нейронная сеть позволяет объединить – это сквозная технология, это её достоинство, она эти данные обрабатывает и предлагает модель реактора по химической реакции, которую надо масштабировать.
Причём, что интересно, она предлагает очень оригинальные формы реакторов, не такие, какие приходят в голову человеку. Эти формы достаточно сложные, но на 3D-принтере их можно напечатать. Это уникальная такая, объединяющая технология: от реакции мы переходим к реактору.
<…>
ЛИХАЧЕВ
Владимир Владимирович, хотел доложить, что такой опытный образец есть, и он будет Вам сегодня на выставке продемонстрирован.
ПУТИН
Очень хорошо. Спасибо большое. Так что будем двигаться.
<…>
Я закончить нашу дискуссию хотел бы тем, что было сказано коллегой слева от меня. Чтобы быть успешными, нужно играть на опережение. Успехов!
***
Выставка Форума будущих технологий
В Центре международной торговли президент осмотрел экспозицию передовых разработок, посвящённую достижениям в области химии и новых материалов.
Главе государства представили стенды Министерства промышленности и торговли, Курчатовского института, правительства Москвы, Российского научного фонда, «Газпромбанка» и «Росатома».
В частности, Владимиру Путину показали кролика с имплантированным кровеносным сосудом. Выращенный учёными «Росатома» в биофабрикаторе эквивалент кровеносного сосуда был впервые имплантирован кролику в бедренную артерию месяц назад. Операция прошла успешно, в результате исследований полностью подтверждена функциональность импланта.
