Загрузка...
Мы уже сообщали, что вчера, 13 мая, в своей резиденции в Кремле президент Владимир Путин провел рабочую встречу с членами Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», участниками XX Форума-съезда организации. Поднятые темы лягут в основу обсуждения актуальных проблем на Петербургском международном экономическом форуме, который пройдет с 18 по 21 июня 2025 года.
В ходе беседы был поднят вопрос, волнующий бизнес: что мешает движению вперед отечественной фарме? Приводим эту часть разговора по стенограмме. Во вчерашней публикации в диалоге участвовали министр здравоохранения Михаил Мурашко и генеральный директор «Р-Фарм» Василий Игнатьев. Сегодня к разговору подключились вице-премьер Татьяна Голикова, глава Минпромторга Антон Алиханов и председатель государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ» Игорь Шувалов.
ИГНАТЬЕВ
Фото: www.kremlin.ru
В последние 10–15 лет большинство мер господдержки в экономике были сфокусированы на создании новых производств, импортозамещении и создании новых рабочих мест. Однако в настоящий момент, когда безработица находится на историческом минимуме, а в целом ряде отраслей, включая нашу фармацевтическую, создана уже достаточная производственная база, на первый план выходит создание и развитие новых линеек товаров.
Мы считаем, что инвестиции в новые продукты способны обеспечить реальный технологический суверенитет, открыть возможность доступа на международные рынки и стимулировать рост производительности труда.
Приведу пример нашей компании. В 2014 году по Постановлению Правительства № 1044 мы привлекли кредит ВЭБ на 9,5 миллиарда рублей по субсидированной ставке. Целью инвестиций стали клинические исследования семи новых лекарственных средств. В прошлом году все обязательства по кредиту перед ВЭБ мы исполнили, закрыли.
Что же получилось в итоге? Общий объём инвестиций составил 33,5 миллиарда рублей, то есть средства льготного кредита покрыли примерно чуть менее 30 процентов от общей потребности, остальное – собственные средства компании.
К сожалению, из семи препаратов два до рынка не дошли, мы по ним работу были вынуждены остановить. По одному работа пока продолжается, мы не теряем надежды. Четыре были успешно зарегистрированы и уже продаются, причём два из них защищены мировыми патентами и находятся в процессе регистрации или уже зарегистрированы в 11 странах. И круг таких государств растёт, включая страны Персидского залива, Латинской Америки, Азиатско-Тихоокеанского региона. Суммарный оборот по ним уже превысил 40 миллиардов рублей, а налоговые отчисления – 6,7 миллиарда рублей, что кратно превысило расходы на субсидирование. То есть мы получили ситуацию, которую наши англоязычные коллеги называют win-win: двойной выигрыш.
Какие меры работают сейчас? Самый надёжный и безотказный механизм – это Фонд развития промышленности. К сожалению, размеры предоставляемых займов недостаточны для покрытия расходов по крупным исследовательским программам.
Мы предлагаем доработать критерии правил предоставления субсидии по Постановлению Правительства № 295, для того чтобы включить туда расходы на создание новых и усовершенствованных продуктов фармацевтической отрасли, так называемые перечни приоритетной продукции.
В рамках стратегии «Фарма-2030» Минпромторг готовит новую профильную программу, которая как раз таки связана с уже упомянутыми компенсациями. Программа позволит компенсировать до половины расходов на клинические исследования новых лекарств в случае их успешной регистрации. Программа хорошая, мы её очень ждём, и хотелось бы максимально ускорить её принятие.
Для наиболее масштабных проектов существует новый инструмент от «ВЭБ.РФ» – «Фабрика проектного финансирования». Она идеально подходит для решения тех задач, о которых я говорил, но прецедентов предоставления поддержки в нашей отрасли по ней пока нет. Считаем, что необходим определённый отраслевой приоритет в рамках работы «Фабрики».
ПУТИН
Что касается взаимодействия между двумя ведомствами, сейчас Антон Андреевич (обращаясь к А. Алиханову) и прокомментирует.
АЛИХАНОВ
Конечно, есть существенные нюансы, учитывая специфику фармрынка. Это вопрос непростой, и те предложения, о которых Василий Геннадьевич [Игнатьев] сказал, они, наверное, не повредят для большей правовой определённости. На наш взгляд, это было бы правильно.
я бы хотел прокомментировать другие аспекты, которые Василий Геннадьевич в своём выступлении затронул, – это так называемая кластерная инвестиционная платформа. Он говорил о том, что не все расходы возможно субсидировать за счёт этого механизма, который администрируется через Фонд развития промышленности.
Мы в целом сейчас поддержали порядка 47 проектов, ещё несколько десятков на рассмотрении на сумму инвестиций порядка триллиона рублей. И действительно, мы поддерживаем в том числе и фармпроекты. «Р-Фарм», в частности, совмещает офсетный контракт и поддержку через кластерную инвестплатформу Министерства промышленности и торговли. Но здесь, действительно, справедливо было сказано, что нужен новый механизм поддержки инновационных разработок, потому что кластерная инвестплатформа концентрировалась на тех препаратах, которые уже, по сути, поставляются и находятся вот в этих перечнях жизненно важных препаратов. А инновационные, новые разработки нужно каким-то образом дополнительно поддержать.
Мы сейчас с коллегами и из бизнес-сообщества, и из Минздрава это обсуждаем. Здесь, Владимир Владимирович, самый главный вопрос – это так называемое право на ошибку. У нас есть три фазы клинических исследований, они все достаточно ёмкие с точки зрения затрат. Мы, как Министерство промышленности, готовы субсидировать по итогам третьей фазы, когда продукт появляется, зарегистрированное фармсредство какое-то, какой-то препарат. Нас бизнес просит: нет, давайте ещё и первую, и вторую стадию клинических исследований тоже будем субсидировать, потому что для нас это существенная нагрузка, нам нужно нарабатывать молекулы так называемые.
Мы сейчас вместе с коллегами из бизнеса, вот «Иннопрактика» подключилась к этому процессу, вырабатываем и смотрим международный опыт, например китайский. Они за последние 7–10 лет стали лидерами по объёму наработанных молекул. То есть у них задел этих молекул – ещё незарегистрированные фармсредства, но молекулы, которые запатентованы, – огромный, он сейчас выше, чем даже у лидера традиционного – Соединённых Штатов. Теперь китайцы по потенциалу выше.
Мы считаем, что надо эмулировать этот опыт, просто повторять и приземлять его на нашу почву. Поэтому надеемся в ближайшее время согласовать эти все подходы и Вам доложим предложения, которые надеемся уже в следующем бюджетном цикле отразить в бюджете и начать помогать нашим компаниям финансировать, субсидировать эти расходы.
ПУТИН
Здесь, конечно, нужно согласовать работу и нескольких ведомств, и экспертного сообщества. Татьяна Алексеевна (обращаясь к Т. Голиковой), пожалуйста.
ГОЛИКОВА
Очень сложный вопрос с точки зрения того, о чём сейчас сказал Антон Андреевич: субсидирование доклиники, а в некоторых случаях – клиники. Мы серьёзно очень продвинулись в последние годы. Во-первых, мы создали доклинические базы. У нас практически 119 доклинических баз, и мы предоставляем достаточно широкие возможности для прохождения доклиники.
Сейчас в рамках нового национального проекта, входящего в проект технологического лидерства, новые технологии сбережения здоровья, создаём ещё и клинические базы. И сейчас в рамках 2025 года, если мне память не изменяет, 2,9 миллиарда рублей направляем на оснащение клинических баз по различным направлениям исследования лекарственных препаратов. Это делается впервые – у нас на системной основе такого не было, но это определённая помощь, в том числе нашим производителям.
Есть ещё определённые требования к прохождению регуляторных процедур в тех государствах, куда наши коллеги собираются экспортировать свою продукцию. Там есть свои регуляторные требования, на которые мы, в принципе, не можем тратить финансовые ресурсы федерального бюджета. Здесь, конечно, коллеги должны тратиться сами. Мне кажется, что здесь решение лежит в поиске баланса.
Мы вместе с нашей фармацевтической промышленностью, вместе с Минздравом, Минпромторгом в рамках того же нового нацпроекта «Новые технологии сбережения здоровья» разработали «дорожную карту», – мы Вам о ней докладывали, – в которой 186 международных непатентованных наименований лекарственных препаратов, которые мы должны обязательно обеспечить на территории Российской Федерации своим производством для того, чтобы быть защищёнными от дефектуры.
Как правило, на закупку этих лекарственных препаратов тратятся государственные ресурсы – неважно, это федеральный бюджет или это бюджеты субъектов Российской Федерации. И это способ зарабатывания в том числе фармацевтической отраслью.
И здесь, наверное, нужно рассматривать все объёмы ресурсов – и которые есть у отрасли, и которые есть у государства – с точки зрения распределения этих ресурсов на те цели, которые нам нужны: и для доклиники, и для клиники, и для разработки новых лекарственных препаратов.
Но, действительно, мы сейчас с Минпромторгом работаем в этом направлении. Очень рассчитываем, что те меры, которые мы приняли, в том числе в рамках нового национального проекта, дадут свой результат и мы предложим новые решения по поддержке разработки новых лекарственных препаратов.
ПУТИН
Формула, которую Михаил Альбертович Мурашко изложил, конечно, настраивает на хороший лад. Он сказал – я записал: «Заслуживает внимания к рассмотрению».
ГОЛИКОВА
Владимир Владимирович, я немножко осторожнее, может быть, скажу. Дело в том, что любой офсетный контракт предполагает существенные условия. И изменение существенных условий – это, в общем, мягко говоря, не очень вяжется с Федеральным законом № 44, который регулирует государственные закупки, а значит, последующую конкуренцию и так далее.
Поэтому нужно внимательным образом смотреть, что за обстоятельства, которые вынуждают нас изменить существенные условия контракта. Это всегда спор между антимонопольным органом и теми органами, которые защищают соответствующую отрасль.
Я думаю, что Михаил Альбертович имел в виду следующее: что мы готовы посмотреть предложения наших коллег, какого рода могут быть изменяющиеся условия существенные, которые ведут, – наверное, я очень на это надеюсь, – к улучшению качества той продукции, которая была обозначена в рамках офсетного контракта на длительный период времени.
Ещё раз – хочу закончить тем, с чего начала: я осторожно отношусь, поскольку это законодательство о конкуренции и это существенные условия контракта.
ПУТИН
Татьяна Алексеевна, Вы упомянули 44-й ФЗ, но мы с Вами хорошо знаем, мы много лет вокруг этого «плаваем» – он много чему не соответствует. Мы постоянно вносим туда какие-то поправки, постоянно этим занимаемся применительно к разным отраслям производства.
Знаете, главный критерий – это, конечно, интересы потребителя, это очевидная вещь. Здесь нельзя допускать ошибок – здесь я полностью согласен и с Вами, и с Михаилом Альбертовичем, я понимаю, о чём идёт речь. Но в то же время этот механизм должен быть гибким. Конечно, обеспечить нужно интересы потребителя, потому что это здоровье людей.
Бизнес – это очень важная составляющая всего процесса, но в конечном-то итоге главное – люди. Это для людей надо попробовать сделать. Потому что, если более гибкий подход будет, значит, до людей, до потребителя должен доходить продукт, который нужен сегодня в улучшенном его виде.
Об этом же речь, да, Василий Геннадьевич?
ИГНАТЬЕВ
Да, конечно.
ПУТИН
Но и бизнес поддержим, поможем более гибко реагировать и, соответственно, иметь ресурсы для будущего развития.
Попросил бы и Вас, и соответствующие министерства – оба министра сейчас выступили – попросил бы тогда это соответствующим образом отрегулировать, поработать на эту тему. Ладно?
ГОЛИКОВА
Хорошо.
ПУТИН
Спасибо.
Но у меня ещё вопрос всё-таки к Игорю Ивановичу Шувалову. Игорь Иванович, как под руководством банка работает в целом эта «Фабрика проектного финансирования»?
ШУВАЛОВ
Работает «Фабрика» хорошо: у нас сейчас 39 проектов в производстве на общую сумму почти шесть триллионов рублей. В нашем портфеле есть проекты, которые сейчас обсуждаются, это фарминдустрия. Правда, по «Фабрике проектного финансирования» нет.
То, что сейчас Антон Андреевич говорил про кластерную инвестиционную платформу, и фабрика, и другие проекты – мы ведём по специальным трекам вместе с Правительством, с министерствами и ведомствами. Так что то, что у нас в «Фабрике» нет фарминдустрии, – по другим инструментам мы такие проекты обслуживаем.
Нам только в этом году для субсидирования по 39 существующим проектам потребуется из федерального бюджета около 300 миллиардов рублей.
Здесь у нас сейчас сложная работа. С одной стороны, Министерство экономического развития является главным пропагандистом заключения новых соглашений по «Фабрике проектного финансирования». Министерство финансов, естественно, достаточно консервативно к этому подходит, с тем чтобы мы – в условиях ожидания кредитного сжатия и высокой ставки – обязательства федерального бюджета не увеличивали.
Тем не менее мы рассматриваем новые проекты и принимаем решение по новым проектам. Наряду с тем, что есть ещё и Фонд развития промышленности, который тоже входит в контур управления институтами развития и кластерной инвестиционной платформы, я думаю, что у нас нет исключения для фарминдустрии, для того чтобы не обеспечить теми или иными способами кредитным ресурсом такие проекты. Главное, чтобы у нас у всех был консенсус, что такие проекты надо поддержать.
Фото: www.kremlin.ru
